「白樺」に続いて翻訳に挑む短編2作目は「楽しき夢」。全三回予定の二回目。
出典は以下: «Собрание сочинений в восьми томах Том 3. Слаще яда»収録、«Книга стремлений»項目内«Сон утешающий» (БИБЛИОТЕКА РУССКОЙ КЛАССИКИサイト内、Федор Кузьмич Сологубのページより)
全三回。その1/その2(当記事)/その3
楽しき夢(二)
聖土曜日だった。セリョージャは眠っていた。そして夢を見た、奇妙だけれども喜ばしい夢を。
火のような昼であった。セリョージャの目の前には、太陽の赤い輝きに焼き払われた谷間が広がっていた。セリョージャは貧しい農家の敷居の上に座っていた。彼の日焼けした脚と服の粗い白布の上に、幅の広い二枚のシュロの葉が影を投げかけていた。
セリョージャは己を少年のように、まるで10歳も若返ったかのように感じ、とても嬉しく思っていた。貧しい布でかろうじて覆われた小さな身体は軽く、まるで地上に産み落とされた天使のようであった。全てが愉快であった。土、 裸足が触れる濃密で情熱的な。大気、この火のようでありながらも軽やかな。空、この青くて高いがすぐそこから始まっているかのように近い。鳥の敏捷なる飛行。隣接する農家の若者達の金切り声。低く良く響く声、――あまりにも突然に、新たな声がした。母の声であった。その井戸の傍には、他にも女性達がいた。白い服を着、浅黒い皮膚と裸の足を持った陽気な話し好きの、彼の母親とよく似た女性達が。
そこで母は家へと戻り始めた。彼女の肩の上には、長い細首の水差しがあった。それを押さえるために、裸の浅黒い腕が高く掲げられていた。眩しい夕焼けにより、彼女の頬は赤々と燃えていた。明るい鮮紅色によって少し開かれた唇は微笑し、浅黒い彼女の顔の上、長い睫の幅広い影の下で輝き、子供の黒い眼差しを喜んだ。誇り高い母親は自身の子に対して大層喜び、一方の子供も嬉しげに彼女へと手を伸ばして笑うのだった。
彼の手の中には玩具があった。それは彼が小川に浸して柔らかくした赤い土から作った鳥だった。土製のそれは、あたかも生きているかのようだった
驚くべき小さな芸術家は、沈滞した粘土からそれを作り上げた。彼の指には生命力があり敏捷であった、そして粘土は蘇りたいと望んでいた。粘土から見事に練り上げられた鳥の体は、ぴくぴくと動いていた。熱い子供の指の中で、命を生み出そうという張り詰めた意思によって。
自身の荷物から逃れようと急ぐ母親が、側を通った。微笑み、すらりとした首を伸ばし、頭を上げた彼女は、情熱的な黒い瞳を嬉しげに笑う息子へと向けた。
少年は左手で母親の日に焼けた足を捕まえると叫んだ。
「見て、ママ!」
自分の言葉が異なる言語の他人の音となっていることに、彼は微かに驚いた。けれども自分のものではない言葉で話していることなどすっかり忘れ、その低くてよく響く言葉を理解できることに驚くのを止めた。
母親は笑うと、問うた。
「ねぇ、坊や」
少年は土製の鳥を手で持ち上げると、明るく言った。
「ほらママ、鳥だよ。僕が作ったんだ。まるで生きているかのように歌うよ」
彼は唇を土製の鳥の尾へと押し当てた。そこは笛のための孔だった。彼はそこを吹いた。――土の鳥の嘴から、軽やかな音が迸った。息を弱め、強め、少年は自分の土の小笛を吹き、変化に富んだよく響く音を生み出した。母親は笑いながら言った。
「私の坊やはなんて腕が良いのだろう! こんな鳥を作るだなんて! 鳥を見て、しっかりと持っておいでよ。お前の鳥が飛んでいったりしないようにね」
母親は農家へと立ち去り、自分の仕事に取りかかった。一方の少年は敷居の上で、彼の鳥の羽を撫でながら、物思わしげにそれを見ていた。静かに彼女に尋ねた。
「飛びたいのかい?」
鳥の羽が揺れ出した。
もう一度少年が彼女に尋ねた。
「飛びたいのかい?」
鳥の胸の中の心臓が打ち始めた。
三度目に少年は尋ねた。
「飛びたいのかい?」
鳥の軽やかな全身が震え始め、羽が立ち上がり翼が打ち始めた。頭を左右に回しながら、鳥がさえずった。
少年は手を開いた。鳥は飛び立った。明るい藍色の空気の中に、彼女の嬉しそうなさえずり声が聞こえた。更に更に、遠ざかる。更に更に、小さくなる。更に更に、火のような太陽は昇っていく。更に更に、動かない空気は重苦しくなっていく。
全三回。その1/その2(当記事)/その3
II
Была Великая Суббота. Сережа заснул. И увидел сон, странный, но утешительный.
Был знойный день. Перед Сережиными глазами простерлась
долина, выжженная ярким блистанием солнца. Сережа сидел на пороге бедной
хаты. Широкие листья двух пальм бросали сквозную тень на его загорелые
ноги и на белую ткань грубой его одежды.
Сережа чувствовал себя маленьким, как десять лет тому
назад, и очень радостным. Маленькое тело, едва прикрытое бедною тканью,
было легким, как тело ангела, рожденного на земле. Все веселило, —
земля, такая плотная и горячая под голыми ногами, — воздух, такой
знойный, но легкий, — небо, такое синее, высокое, но и такое близкое,
словно оно начиналось здесь, на земле, — быстрые полеты птиц, — визги
ребятишек около соседних хат, — гортанный, совсем неожиданно новый голос
матери у колодца, где и другие стояли женщины, в белых одеждах,
смуглые, босые, весело-разговорчивые, как и его мать.
Вот она возвращается домой. На её плече длинный,
узкогорлый кувшин. Высоко поднялась, придерживая его, смуглая,
обнаженная рука. Яркими зорями пылают её щеки; ярким пурпуром
приоткрытые улыбаются уста, на смуглом лице её черные под широкою тенью
длинных ресниц сияют и радуются на ребёнка глаза. Гордая ликует мать о
своем сыне, — и он тянется к ней радостно и смеется.
В его руке игрушка, сделанная им самим из красной глины, размоченной в ручье, — птица, глиняная, но совсем как живая.
Дивный маленький ваятель лепил ее из косной глины, — и
пальцы его были живы и быстры, и глина хотела ожить, и дивно изваянное
из глины птичье тело трепетало в жарких детских пальчиках напряжением
воли, творящей жизнь.
Мать проходила мимо, торопясь освободиться от своей
ноши. Улыбаясь, не сгибая стройной шеи, не склоняя головы, она косила на
сына смеющийся радостно взор знойно-черных глаз.
Мальчик протянул левую руку к матери, схватил кончик её загорелой стопы, и закричал:
— Смотри, мама!
Слабо удивился было чуждому звуку своих слов на ином
наречии, но сейчас же забыл, что говорит на чужом языке и перестал
дивиться тому, что понимает эти гортанные слова.
Мать засмеялась и остановилась. Спросила:
— Ну что, сынок?
Мальчик поднял руку с глиняною птицею, и весело говорил:
— Вот, мама, птица, я сам ее сделал, и она поет, как живая.
Он приложил к губам хвост глиняной птицы, где было
отверстие для свистульки, дунул в него, — и из глиняного клюва птички
вырвался легкий свист. Ослабляя и усиливая дыхание, мальчик дул в свою
глиняную свистульку, рождая в ней переливные, звонкие звуки. Мать
смеялась и говорила:
— Сынок-то у меня какой искусный! Какую птичку сделал! Смотри за нею, держи ее крепче, как бы она у тебя не улетела.
И ушла себе в хату, занялась своим делом. А мальчик на
пороге задумчиво смотрел на свою птичку, тонкими пальчиками гладя её
перья. Спросил ее тихо:
— Хочешь лететь?
И всколыхнулись крылышки у птички.
Опять спросил птичку мальчик:
— Хочешь лететь?
И забилось сердце в груди у птички.
В третий раз спросил мальчик:
— Хочешь лететь?
И затрепетало все птичье легкое тельце, поднялись
перья, и забились крылышки, — защебетала птичка, поворачивая головку
вправо и влево.
Мальчик раскрыл руку. Полетела птичка. И слышен был в
яркой синеве воздушной её радостный щебет. Все дальше. Все тише. Все
выше знойное солнце. Все душнее неподвижный воздух.
全三回。その1/その2(当記事)/その3
関連記事:
・ 試訳の裏側:ソログープ「楽しき夢 2/3」
0 コメント:
コメントを投稿